Картина "Портрет виолончелиста Рикардо Пичота" была написана Сальвадором Дали в 1920-ом году в импрессионистской манере, которую юный художника активно практиковал на начальном этапе своей живописной карьеры.
В наши дни эта вещь Дали (61,5 х 50 см; холст, масло) находится в коллекции Театра-музея Сальвадора Дали в Фигерасе и периодически выставляется в зале "Рыбные лавки".
Рикардо Пичот - в свое время известнейший виолончелист, любимый ученик "великого и страшного" Пау Касальса, представитель богатого и творческого семейства Пичот, которое оказало самое непосредственное влияние на жизнь и творчество Дали.
Даже тот факт, что семейство Дали обзавелось в свое время летней резиденцией в Кадакесе, где написано большинство юношеских работ Сальвдора, напрямую связан с Пичотами - и потому следует рассказать о них чуть подробнее.
Пепито Пичот, друг отца Сальвадора как мы уже сказали, был неудавшимся юристом - зато добрейшей души человеком и прерасным садоводом и ботаником. Рамон Пичот, его брат - талантливым художником, одним из лучших друзей которого являлся, ни много ни мало, Пабло Пикассо. Интересно, что Рамон был женат на красавице по имени Лаура Гаргальо, из-за несчастной любви к которой еще один друг Пикассо - Касагемас - покончил жизнь самоубийством. Поговаривают, что у Лауры, более известной друзьям, как Жермен, был роман и с самим Пикассо - но замуж, тем не менее, она вышла за Рамона Пичота.
Рикардо Пичот, как мы уже сказали, был знаменитым виолончелистом, любимым учеником самого Пабло Касальса (его портрет юный Сальвадор в том же 1920-ом напишет здесь же, в Кадакесе, в имении Пичотов). Еще один брат - Луис Пичот - был очень талантливым скрипачом, а Мария Пичот - выдающейся оперной певицей, которую до сих пор считают одной из лучших исполнительниц партии Кармен.
А руководила всем этим выводком талантливых детей мать семейства, Антонина Жиронес, которая в начале двадцатого века сняла, для начала, в Кадакесе летнюю резиденцию. Место так понравилось всей семье, что Антонина решила построить здесь собственную недвижимость, для чего приобрела бесплодный мыс в низине северо-восточного залива под названием Эс Сортель.
Пичоты затеяли здесь строительство дома, который со временем разросся в обширную резиденцию, окрестности которой Пепито Пичот превратил в настоящий экзотический сад.
К 1908 году имение Пичотов Эс Сортель превратилось в полноценную летнюю резиденцию, и в скором времени Кадакес стал настоящим местом паломничества для бесчисленного количества друзей семьи, которые добирались до Фигераса поездом, а там нанимали тартану (крытый кабриолет), и тряслись по довольно жуткой горной дороге до Кадакеса. Это девятичасовое путешествие, представлявшее собой жестокое испытание для желудков и нервов, завершалось прибытием в один из красивейших городков Средиземноморья, где в домах еще не было даже водопровода, а женщины носили воду из колодца, держа кувшины на голове.
Ближайшие друзья Пепито Пичота, дон Сальвадор Дали и его жена, часто гостили в Эс Сортеле. Вскоре и сам отец Дали (по профессии - нотариус) был очарован красотой места и загорелся желанием снять или приобрести в собственность дом в том самом городе, где провел первые девять лет своей жизни: нелишним будет напомнить, что дедушка Сальвадора, Гали Дали - коренной житель Кадакеса.
Пепито, узнав о намерении друга, мигом согласился сдать ему перестроенную конюшню, принадлежавшую его сестре Марии и расположенную на маленьком пляже Эс Льяне, прямо на берегу моря, в нескольких сотнях метров от Эс Сортеля со стороны Кадакеса.
Интересно, что изначально здание конюшни, которой предстояло стать летней резиденцей Дали, в студии которой будущая звезда мировой живописи напишет множество работ, было покрашен в розовый цвете и получил у местных жителей прозвище "Эль Тортель", что можно перевести как "Дом-Торт". Впоследствии отец Дали привел его в соответствие с общей традицией Кадакеса красить дома исключительно в белый цвет.
Что касается импрессионистских или пуантилистских элементов в многочисленных работах юного Дали того периода - это также прямое следствие семейства Пичотов, и, прежде всего - художника Рамона Пичота. В имении Пичотов "Моли де ла Торре", маленький Дали также был желанным гостем, и знакомство с картинами Рамона, которыми были увешаны стены имения, и сподвигло маленького Дали пприступить к собственным экспериментам на ниве живописи. Вот как рассказывает об этом сам Дали в своей "Тайной жизни":
"Стены столовой были увешаны прекрасными картинами в масле, надо отдать должное таланту Пепито, а также Рамона, жившего в Париже, — благодаря им завтраки означали для меня введение в импрессионизм. Это была самая впечатляющая школа в моей жизни, первая встреча с революционной и антиакадемической эстетикой. Мои глаза неустанно рассматривали густые и бесформенные мазки краски, расположенные на полотне так прихотливо, что стоило отступить на метр или мигнуть — и их форма чудесным образом являлась их хаоса. И с холста изливались воздух, пространство, свет, весь мир. Самые давние картины г-на Пичота напоминали манеру Тулуз-Лотрека. Эротичность этих литературных экивоков на моду 1900 года пылала в глубине моей гортани, как капля арманьяка, которой я подавился. Особенно мне запомнилась танцовщица из Табарина, занятая своим туалетом: у нее было болезненно порочное лицо и красные волосы подмышками.
Самые давние картины г-на Пичота напоминали манеру Тулуз-Лотрека. Эротичность этих литературных экивоков на моду 1900 года пылала в глубине моей гортани, как капля арманьяка, которой я подавился. Особенно мне запомнилась танцовщица из Табарина, занятая своим туалетом: у нее было болезненно порочное лицо и красные волосы подмышками: откровенные приемы пуантилизма. Постоянное сочетание оранжевого и фиолетового цветов доставляло мне чувственную радость и создавало иллюзию, будто я смотрю на предметы сквозь призму и вижу все в радужных переливах."
Кстати, именно Рамон Пичот, сходу подметивший явные врожденные способности мальчика к живописи, посоветовал отцу Дали поощрять это увлечение малыша. Впоследствии Дали, которого часто и, в общем, не без оснований упрекают в неблагодарности и "короткой" памяти, не забыл, кто сыгрыл важную роль в его судьбе. Занявшись своим Театром-музеем в Фигерасе, Дали сходу, еще до открытия, предложил стать его директором молодому Антонио Пичоту - племяннику Рамона и сыну того самого виолончелиста Рикардо Пичота, который изображен на картине.
Интересно, что Дали и видел-то Антонио всего пару раз - но в выборе своем не колебался ни секунды. Это был племянник Рамона Пичота - чего оказалось более чем достаточно!
Впоследствии Дали пошел еше дальше, выделив для работ Антонио, который тоже был художником, целый этаж своего всемирно известного музея. Это вызвало жуткую бурю негодования у гораздо более маститых местных художников - но Дали, уверяю, был только рад их позлить.
Справедливости ради скажем: Антонио Пичот был замечательным директором музея Дали (он умер относительно недавно, в 2015-ом), а в последние, самые тяжелые и одинокие для Дали годы, Пичот стал, пожалуй, самым близким ему человеком.
Кстати, большинство самостоятельных туристов, штурмующих Театр-музей Дали, даже не догадываются, что один из этажей музея, сплошь забитый картинами, где сплошь нарисованы "какие-то камни" - это вовсе не какой-нибудь "каменный период" самого Дали, но исключительно работы Антонио Пичота.
Статьи по теме:
Кадакес - "белый город" на побережье Коста Брава
Дом Сальвадора Дали в Порт-Льигате
Мыс Креус - край каталонского света
Сальвадор Дали и Гала - встреча длиною в жизнь
Write a comment